+7 (911) 010 45 25
Главная » Бренды салона » Meissen » Посуда » Тарелка из Охотничьего сервиза

Тарелка из Охотничьего сервиза

по запросу
Время доставки зависит от удаленности региона

Представляем Вам "охотничий" сервиз Мейссенской мануфактуры, созданный Герольдом, приступившем к работе на фарфоровой мануфактуре в 1720 году. Именно при при художнике Йоганне Грегориусе Герольдте (Johann Gregorius Horoldt, 1696 1775),роспись майсенского фарфора яркими эмалевыми красками достигло наивысшего расцвета . Герольдта уговорил оставить фарфоровую мануфактуру Клаудиуса дю Пакье (Claudius du Paquier) в Вене арканист Самюэль Стельцель (Samuel Stoltzel, 1685 1737), ранее работавший с Беттгером и сбежавший из Майсена в Вену. Арканист (от Латинского arcanum, секрет), в XVIII веке европеец, владевший или утверждавший, что он владеет, секретом изготовления некоторых видов керамики (особенно настоящего фарфора), который до 1707 года был известен лишь китайцам. С собой он забрал цвета и формулы, которые он разработал и довел до совершенства в Майсене. К тому времени только художники позолотчики имели возможность украшать фарфор узорами из листьев и завитков и дрезденский золотых дел мастер Георг Функе (George Funcke) украшал материал яркими эмалями, хотя и непритязательными в художественном плане. Герольдт сразу же принялся исправлять сложившуюся на Майсене ситуацию, создал художественную мастерскую в Альбрехтсбурге и установил новые печи. Роспись майсенского фарфора яркими эмалевыми красками достигло расцвета при художнике Йоганне Грегориусе Герольдте (Johann Gregorius Horoldt, 1696 1775), приступившем к работе на фарфоровой мануфактуре в 1720 году. Герольдта уговорил оставить фарфоровую мануфактуру Клаудиуса дю Пакье (Claudius du Paquier) в Вене арканист Самюэль Стельцель (Samuel Stoltzel, 1685 1737), ранее работавший с Беттгером и сбежавший из Мейсена в Вену. Арканист (от Латинского arcanum, секрет), в XVIII веке европеец, владевший или утверждавший, что он владеет, секретом изготовления некоторых видов керамики (особенно настоящего фарфора), который до 1707 года был известен лишь китайцам. С собой он забрал цвета и формулы, которые он разработал и довел до совершенства в Мейсене. К тому времени только художники позолотчики имели возможность украшать фарфор узорами из листьев и завитков и дрезденский золотых дел мастер Георг Функе (George Funcke) украшал материал яркими эмалями, хотя и непритязательными в художественном плане. Герольдт сразу же принялся исправлять сложившуюся на Мейсене ситуацию, создал художественную мастерскую в Альбрехтсбурге и установил новые печи. Характерными для работ Герольдта были декоры в стиле шинуазри и "индианские цветы", которые записаны в книге эскизов, так называемой Рукописи Шульца (Schulz Codex), а также набросками по мотивам восточной росписи, которой был очарован Август Сильный. В то же самое время Герольдт изображал сцены из европейской придворной жизни, сцены охоты и сцены из Comedia dellArte. Охота занятие по большей части мужское, а охотничьей живописью интересовались мужчины, которые сами знали в охоте толк. Чтобы заинтересовать их своими работами, художник должен был в совершенстве знать анатомию изображаемых животных, разбираться в повадках диких зверей и способах охоты на них. При оценке художественного произведения талант и мастерство живописца едва ли играли главную роль, для него намного важнее было не ошибиться в изображении профессиональных деталей того или иного вида охоты. Во все времена были популярны изображения охотничьих сцен и на фарфоре. Здесь большую роль сыграло подражание западноевропейским мастерам. Хорошо известен "Охотничий сервиз", изготовленный на Мейсенской мануфактуре и преподнесенный в подарок Екатерине II. Несколько позже в подражание этому сервизу был изготовлен "Охотничий сервиз" на Императорском фарфоровом заводе. Сцены охоты и рыбалки украшали многие русские фарфоровые предметы второй половины XVIII века, и каждый раз прототипом росписи были западные фарфоровые предметы или гравюры. Любили также копировать и европейские фарфоровые фигурки охотников. Когда же время подражания западноевропейским образцам закончилось, куда-то пропали и охотничьи сцены, уступив место букетам цветов, незамысловатым пейзажам и сценам из деревенской жизни.